Анализ обеспеченности витамином D детей раннего возраста на юге России и в Саудовской Аравии
Анализ обеспеченности витамином D детей раннего возраста на юге России и в Саудовской Аравии
Климов Л.Я., Долбня С.В., Альхимиди А.А. и др. Анализ обеспеченности витамином D детей раннего возраста на юге России и в Саудовской Аравии. Педиатрия. Consilium Medicum. 2020; 3: 35–42. DOI: 10.26442/26586630.2020.3.200330
________________________________________________
Материалы доступны только для специалистов сферы здравоохранения. Авторизуйтесь или зарегистрируйтесь.
Аннотация
Витамин D и его влияние на организм продолжают привлекать внимание специалистов. Целью настоящей работы являлся анализ обеспеченности витамином D детей первых 3 лет жизни, проживающих на юге России и на северо-западе Королевства Саудовская Аравия в период минимальной инсоляции.
Материалы и методы. В период с октября по март обследованы 132 ребенка из г. Табук (28°23′50″ северной широты, 36°34′44″ восточной долготы) Королевства Саудовская Аравия и 262 пациента, проживающих в г. Ставрополе (45°02′ северной широты, 41°58′ восточной долготы) Российской Федерации. Оценка обеспеченности витамином D проводилась на основании определения уровня кальцидиола [25(ОН)D] сыворотки крови методом конкурентного хемилюминесцентного иммуноанализа.
Результаты. Уровень кальцидиола [Ме (Q25–Q75)] детей в Табуке составил 28,0 (21,9–35,9) нг/мл, в Ставрополе – 23,7 (16,2–32,7) нг/мл (р=0,0003). Дефицит витамина D выявлен у 26 (19,7%) детей из Саудовской Аравии и у 97 (37,0%) – в Ставрополе (р<0,02), недостаточность (от 21 до 29 нг/мл) – в 42 (31,8%) и в 87 (33,2%) случаях, а нормальная обеспеченность – у 64 (48,5%) и 78 (29,8%) детей соответственно (р<0,0005). Обеспеченность холекальциферолом детей от 1 до 5 мес составляла 24,2 (18,7–31,9) нг/мл в Табуке и 25,3 (14,8–34,1) – в Ставрополе, пациентов от 6 до 12 мес – 34,3 (27,4–37,8) и 31,9 (22,1–39,9) нг/мл, детей от 12 до 24 мес – 31,7 (25,1–41,6) и 22,9 (15,8–28,8) нг/мл (р=0,0002), пациентов от 2 до 3 лет – 24,1 (19,5–30,3) и 18,2 (14,2–24,8) нг/мл в Табуке и Ставрополе соответственно (р=0,0003). Обеспеченность холекальциферолом детей, не получающих препараты витамина D, в Табуке составляла 27,8 (21,0–34,6) нг/мл, в Ставрополе – 19,4 (12,7–25,5) нг/мл (р=0,0003). На фоне профилактического приема препаратов витамина D уровень кальцидиола у детей в Табуке был 32,9 (26,1–34,3) нг/мл, а без приема – 27,8 (21,0–34,6) нг/мл (р=0,05); в Ставрополе – 29,0 (21,6–39,4) нг/мл на фоне дотации и 19,4 (12,7–25,6) нг/мл без таковой (р=0,000000001). Дефицит витамина D выявлен у 13 (24,1%) пациентов Табуке без дотации, а на фоне фармакологической профилактики не было ни одного ребенка с уровнем 25(ОН)D<20 нг/мл. Ставропольские дети без приема препаратов холекальциферола имели дефицит витамина D в 70 (52,6%) случаях и в 27 (20,9%) – на фоне дотации (р<0,0005).
Выводы. Обеспеченность витамином D детей первых 3 лет жизни, проживающих на юге РФ, была значимо хуже, чем в аналогичной возрастной когорте детей с северо-запада Королевства Саудовская Аравия. Возрастные тенденции в обеспеченности витамином D одинаковы у саудовских и российских детей, на 1-м году жизни большая доля пациентов юга России поддерживает статус витамина D, соизмеримый с аравийским, на 2 и 3-м годах жизни обеспеченность витамином D снижается в обеих странах, но на территории России гораздо чаще встречается дефицит витамина D. Уровень естественной инсоляции в Табуке позволяет поддерживать численность детей с дефицитом витамина D на уровне около 20%, тогда как на юге России без медикаментозной профилактики гиповитаминоза D более 1/2 детей имеют дефицит витамина D.
Ключевые слова: витамин D, дефицит витамина D, холекальциферол, профилактика гиповитаминоза D, инсоляция.
Aim. The purpose of this work was to analyze the vitamin D sufficiency in children of the first three years of life, living in southern Russia and in the north-west of the Kingdom of Saudi Arabia during the period of minimal insolation.
Materials and methods. In the period from October to March, 132 children from the Tabuk city of the Kingdom of Saudi Arabia (28°23′50 ″ N 36°34′44″ E) and 262 patients living in Stavropol of Russian Federation (45°02′ N 41°58′ E) were examined. The assessment of vitamin D availability was based on the determination of serum calcidiol [25(OH)D] by competitive chemiluminescent immunoassay.
Results. The level of calcidiol [Me (Q25–Q75)] of children in Tabuk was 28.0 (21.9–35.9) ng/ml, in Stavropol – 23.7 (16.2–32.7) ng/ml (p=0.0003). Vitamin D deficiency was detected in 26 (19.7%) children from Saudi Arabia and 97 (37.0%) from Stavropol (p<0.02), insufficiency (from 21 to 29 ng/ml) in 42 (31.8%) and in 87 (33.2%) cases, and normal provision in 64 (48.5%) and 78 (29.8%) children, respectively (p<0,0005). The availability of cholecalciferol in children from 1 to 5 months was 24.2 (18.7–31.9) ng/ml in Tabuk and 25.3 (14.8–34.1) ng/ml in Stavropol, patients from 6 to 12 months – 34.3 (27.4–37.8) ng/ml and 31.9 (22.1–39.9) ng/ml, children from 12 to 24 months – 31.7 (25.1–41.6) ng/ml and 22.9 (15.8–28.8) ng/ml (p=0.0002), patients from 2 to 3 years old – 24.1 (19.5–30.3) ng/ml and 18.2 (14.2–24.8) ng/ml in Tabuk and Stavropol, respectively (p=0.0003). The availability of cholecalciferol in children not receiving vitamin D preparations in Tabuk was 27.8 (21.0–34.6) ng/ml, in Stavropol 19.4 (12.7–25.5) ng/ml (p=0.0003). Against the background of prophylactic intake of vitamin D preparations, the level of calcidiol in children in Tabuk was 32.9 (26.1–34.3) ng/ml, and without taking – 27.8 (21.0–34.6) ng/ml (p=0.05); in Stavropol – 29.0 (21.6–39.4) ng/ml against the background of taking and 19.4 (12.7–25.6) ng/ml without it (p=0.000000001). Vitamin D deficiency was detected in 13 (24.1%) patients of Tabuk without taking, and against the background of pharmacological prophylaxis there was not a single child with a level of 25(OH)D below 20 ng/ml. Stavropol children without taking cholecalciferol preparations had a vitamin D deficiency in 70 (52.6%) cases and in 27 (20.9%) against a background of taking it (p<0.0005).
Conclusion. Vitamin D provision for children in the first three years of life living in the south of the Russian Federation was significantly worse than in a similar age cohort of children from the north-west of the Kingdom of Saudi Arabia. The age trends in vitamin D provision were the same for Saudi and Russian children; in the first year of life, a large proportion of patients in southern Russia maintain vitamin D status commensurate with Arabian, in the second and third years of life, vitamin D availability decreases in both countries, but in Russia Vitamin D deficiency is more common. The level of natural insolation in Tabuk allows maintaining the number of children with vitamin D deficiency at about 20%, while in the south of Russia, without drugs prophylaxis of hypovitaminosis D, more than half of children have vitamin D deficiency.
Key words: vitamin D, vitamin D deficiency, cholecalciferol, prevention of hypovitaminosis D, insolation.
Материалы и методы. В период с октября по март обследованы 132 ребенка из г. Табук (28°23′50″ северной широты, 36°34′44″ восточной долготы) Королевства Саудовская Аравия и 262 пациента, проживающих в г. Ставрополе (45°02′ северной широты, 41°58′ восточной долготы) Российской Федерации. Оценка обеспеченности витамином D проводилась на основании определения уровня кальцидиола [25(ОН)D] сыворотки крови методом конкурентного хемилюминесцентного иммуноанализа.
Результаты. Уровень кальцидиола [Ме (Q25–Q75)] детей в Табуке составил 28,0 (21,9–35,9) нг/мл, в Ставрополе – 23,7 (16,2–32,7) нг/мл (р=0,0003). Дефицит витамина D выявлен у 26 (19,7%) детей из Саудовской Аравии и у 97 (37,0%) – в Ставрополе (р<0,02), недостаточность (от 21 до 29 нг/мл) – в 42 (31,8%) и в 87 (33,2%) случаях, а нормальная обеспеченность – у 64 (48,5%) и 78 (29,8%) детей соответственно (р<0,0005). Обеспеченность холекальциферолом детей от 1 до 5 мес составляла 24,2 (18,7–31,9) нг/мл в Табуке и 25,3 (14,8–34,1) – в Ставрополе, пациентов от 6 до 12 мес – 34,3 (27,4–37,8) и 31,9 (22,1–39,9) нг/мл, детей от 12 до 24 мес – 31,7 (25,1–41,6) и 22,9 (15,8–28,8) нг/мл (р=0,0002), пациентов от 2 до 3 лет – 24,1 (19,5–30,3) и 18,2 (14,2–24,8) нг/мл в Табуке и Ставрополе соответственно (р=0,0003). Обеспеченность холекальциферолом детей, не получающих препараты витамина D, в Табуке составляла 27,8 (21,0–34,6) нг/мл, в Ставрополе – 19,4 (12,7–25,5) нг/мл (р=0,0003). На фоне профилактического приема препаратов витамина D уровень кальцидиола у детей в Табуке был 32,9 (26,1–34,3) нг/мл, а без приема – 27,8 (21,0–34,6) нг/мл (р=0,05); в Ставрополе – 29,0 (21,6–39,4) нг/мл на фоне дотации и 19,4 (12,7–25,6) нг/мл без таковой (р=0,000000001). Дефицит витамина D выявлен у 13 (24,1%) пациентов Табуке без дотации, а на фоне фармакологической профилактики не было ни одного ребенка с уровнем 25(ОН)D<20 нг/мл. Ставропольские дети без приема препаратов холекальциферола имели дефицит витамина D в 70 (52,6%) случаях и в 27 (20,9%) – на фоне дотации (р<0,0005).
Выводы. Обеспеченность витамином D детей первых 3 лет жизни, проживающих на юге РФ, была значимо хуже, чем в аналогичной возрастной когорте детей с северо-запада Королевства Саудовская Аравия. Возрастные тенденции в обеспеченности витамином D одинаковы у саудовских и российских детей, на 1-м году жизни большая доля пациентов юга России поддерживает статус витамина D, соизмеримый с аравийским, на 2 и 3-м годах жизни обеспеченность витамином D снижается в обеих странах, но на территории России гораздо чаще встречается дефицит витамина D. Уровень естественной инсоляции в Табуке позволяет поддерживать численность детей с дефицитом витамина D на уровне около 20%, тогда как на юге России без медикаментозной профилактики гиповитаминоза D более 1/2 детей имеют дефицит витамина D.
Ключевые слова: витамин D, дефицит витамина D, холекальциферол, профилактика гиповитаминоза D, инсоляция.
________________________________________________
Aim. The purpose of this work was to analyze the vitamin D sufficiency in children of the first three years of life, living in southern Russia and in the north-west of the Kingdom of Saudi Arabia during the period of minimal insolation.
Materials and methods. In the period from October to March, 132 children from the Tabuk city of the Kingdom of Saudi Arabia (28°23′50 ″ N 36°34′44″ E) and 262 patients living in Stavropol of Russian Federation (45°02′ N 41°58′ E) were examined. The assessment of vitamin D availability was based on the determination of serum calcidiol [25(OH)D] by competitive chemiluminescent immunoassay.
Results. The level of calcidiol [Me (Q25–Q75)] of children in Tabuk was 28.0 (21.9–35.9) ng/ml, in Stavropol – 23.7 (16.2–32.7) ng/ml (p=0.0003). Vitamin D deficiency was detected in 26 (19.7%) children from Saudi Arabia and 97 (37.0%) from Stavropol (p<0.02), insufficiency (from 21 to 29 ng/ml) in 42 (31.8%) and in 87 (33.2%) cases, and normal provision in 64 (48.5%) and 78 (29.8%) children, respectively (p<0,0005). The availability of cholecalciferol in children from 1 to 5 months was 24.2 (18.7–31.9) ng/ml in Tabuk and 25.3 (14.8–34.1) ng/ml in Stavropol, patients from 6 to 12 months – 34.3 (27.4–37.8) ng/ml and 31.9 (22.1–39.9) ng/ml, children from 12 to 24 months – 31.7 (25.1–41.6) ng/ml and 22.9 (15.8–28.8) ng/ml (p=0.0002), patients from 2 to 3 years old – 24.1 (19.5–30.3) ng/ml and 18.2 (14.2–24.8) ng/ml in Tabuk and Stavropol, respectively (p=0.0003). The availability of cholecalciferol in children not receiving vitamin D preparations in Tabuk was 27.8 (21.0–34.6) ng/ml, in Stavropol 19.4 (12.7–25.5) ng/ml (p=0.0003). Against the background of prophylactic intake of vitamin D preparations, the level of calcidiol in children in Tabuk was 32.9 (26.1–34.3) ng/ml, and without taking – 27.8 (21.0–34.6) ng/ml (p=0.05); in Stavropol – 29.0 (21.6–39.4) ng/ml against the background of taking and 19.4 (12.7–25.6) ng/ml without it (p=0.000000001). Vitamin D deficiency was detected in 13 (24.1%) patients of Tabuk without taking, and against the background of pharmacological prophylaxis there was not a single child with a level of 25(OH)D below 20 ng/ml. Stavropol children without taking cholecalciferol preparations had a vitamin D deficiency in 70 (52.6%) cases and in 27 (20.9%) against a background of taking it (p<0.0005).
Conclusion. Vitamin D provision for children in the first three years of life living in the south of the Russian Federation was significantly worse than in a similar age cohort of children from the north-west of the Kingdom of Saudi Arabia. The age trends in vitamin D provision were the same for Saudi and Russian children; in the first year of life, a large proportion of patients in southern Russia maintain vitamin D status commensurate with Arabian, in the second and third years of life, vitamin D availability decreases in both countries, but in Russia Vitamin D deficiency is more common. The level of natural insolation in Tabuk allows maintaining the number of children with vitamin D deficiency at about 20%, while in the south of Russia, without drugs prophylaxis of hypovitaminosis D, more than half of children have vitamin D deficiency.
Key words: vitamin D, vitamin D deficiency, cholecalciferol, prevention of hypovitaminosis D, insolation.
Список литературы
1. Holick MF. The vitamin D deficiency pandemic: Approaches for diagnosis, treatment and prevention. Rev Endocr Metab Disord 2017; 18: 153–65. DOI: 10.1007/s11154-017-9424-1
2. Cashman KD, Dowling KG, Škrabáková Z et al. Vitamin D deficiency in Europe: pandemic? Am J Clin Nutr 2016; 103: 1033–44. DOI: 10.3945/ajcn.115.120873
3. Wacker M, Holick MF. Vitamin D-effects on skeletal and extraskeletal health and the need for supplementation. Nutrients 2013; 5: 111–48. DOI: 10.3390/nu5010111
4. Захарова И.Н., Климов Л.Я., Касьянова А.Н. и др. Современные представления об иммунотропных эффектах витамина D. Вопросы практической педиатрии. 2019; 14 (1): 7–17. http://www.phdynasty.ru/en/catalog/magazines/clinical-practice-in-pediatrics/2019/volume-14-issue-1/...
[Zakharova I.N., Klimov L.Ia., Kas'ianova A.N. et al. Sovremennye predstavleniia ob immunotropnykh effektakh vitamina D. Voprosy prakticheskoi pediatrii. 2019; 14 (1): 7–17. http://www.phdynasty.ru/en/catalog/magazines/clinical-practice-in-pediatrics/2019/volume-14-issue-1/... (in Russian).]
5. Долбня С.В., Курьянинова В.А., Абрамская Л.М. и др. Витамин D и его биологическая роль в организме. Сообщение 2. Некальциемические эффекты витамина D. Вестник молодого ученого. 2015; 11 (4): 24–34.
[Dolbnia S.V., Kur'ianinova V.A., Abramskaia L.M. et al. Vitamin D i ego biologicheskaia rol' v organizme. Soobshchenie 2. Nekal'tsiemicheskie effekty vitamina D. Vestnik molodogo uchenogo. 2015; 11 (4): 24–34 (in Russian).]
6. Fabbri A, Infante M, Ricordi C. Editorial – Vitamin D status: a key modulator of innate immunity and natural defense from acute viral respiratory infections. Eur Rev Med Pharmacol Sci 2020; 24 (7): 4048–52. DOI: 10.26355/eurrev_202004_20876
7. Berry DJ, Hesketh K, Power C, Hyppönen E. Vitamin D status has a linear association with seasonal infections and lung function in British adults. Br J Nutr 2011; 106: 1433–40. DOI: 10.1017/S0007114511001991
8. Watkins J. Preventing a COVID-19 pandemic. BMJ. 2020; 368: m810. https://www.bmj.com/content/368/bmj.m810/rapid-responses
9. Karagüzel G, Dilber B, Çan G et al. Seasonal vitamin D status of healthy schoolchildren and predictors of low vitamin D status. J Pediatr Gastroenterol Nutr 2014; 58: 654–60.
10. Lippi G, Mattiuzzi C, Aloe R. The impact of seasonality and other determinants on vitamin D concentration in childhood and adulthood: still an unresolved issue. Ann Transl Med 2016; 4: 21. DOI: 10.3978/j.issn.2305-5839.2015.12.62
11. Al-Maghrabi JA, Al-Ghamdi AS, Elhakeem HA. Pattern of skin cancer in Southwestern Saudi Arabia. Saudi Med J 2004; 25: 776–9.
12. Smyczyńska J, Smyczyńska U, Stawerska R et al. Seasonality of vitamin D concentrations and the incidence of vitamin D deficiency in children and adolescents from central Poland. Ped Endocrinol Diabetes Metabol 2019; 25 (2): 54–9. DOI: 10.5114/pedm.2019.85814
13. Holick MF, Binkley NC, Bischoff-Ferrari HA et al. Endocrine Society. Evaluation, treatment, and prevention of vitamin D deficiency: An endocrine society clinical practice guideline. J Clin Endocrinol Metab 2011; 96: 1911e30. DOI: 10.1210/jc.2011-0385
14. Захарова И.Н., Боровик Т.Э., Вахлова И.В. и др. Национальная программа «Недостаточность витамина D у детей и подростков Российской Федерации: современные подходы к коррекции». М., 2018.
[Zakharova I.N., Borovik T.E., Vakhlova I.V. et al. National program "Vitamin D deficiency in children and adolescents of the Russian Federation: modern approaches to correction". Moscow, 2018 (in Russian).]
15. Mansour MMHK, Alhadidi KM. Vitamin D deficiency in children living in Jeddah, Saudi Arabia. Indian J Endocrinol Metab 2012; 16 (2): 263–9. DOI: 10.4103/2230-8210.93746
16. Alshamsan FM, Bin-Abbas BS. Knowledge, awareness, attitudes and sources of vitamin D deficiency and sufficiency in Saudi children. Saudi Med J 2016; 37 (5): 579–83. DOI: 10.15537/smj.2016.5.14951
17. Farhat KH, Arafa MA, Rabah DM et al. Vitamin D status and its correlates in Saudi male population. BMC Public Health 2019; 19 (1): 211. DOI: 10.1186/s12889-019-6527-5
18. AlFaris NA, AlKehayez NM, AlMushawah FI et al. Vitamin D deficiency and associated risk factors in women from Riyadh, Saudi Arabia. Sci Rep. 2019 Dec 30; 9 (1): 20371. DOI: 10.1038/s41598-019-56830-z
19. Gerasimidis K, Bronsky, J, Catchpole A et al. Assessment and interpretation of vitamin and trace element status in sick children: a position paper from the European Society for Paediatric Gastroenterology Hepatology, and Nutrition Committee on Nutrition. J Ped Gastroenterol Nutrition 2020; 70 (6): 873–81. DOI: 10.1097/MPG.0000000000002688
20. Петри А., Сэбин К. Наглядная медицинская статистика. Учеб. пос. Пер. с англ. под ред. В.П. Леонова. 3-е изд., перераб. и доп. М.: ГЭОТАР-Медиа, 2015.
[Petri A., Sabin K. Visual medical statistics. Translate, ed. V.P. Leonov. 3rd ed., rev. and add. Moscow: GEOTAR-Media, 2015 (in Russian).]
2. Cashman KD, Dowling KG, Škrabáková Z et al. Vitamin D deficiency in Europe: pandemic? Am J Clin Nutr 2016; 103: 1033–44. DOI: 10.3945/ajcn.115.120873
3. Wacker M, Holick MF. Vitamin D-effects on skeletal and extraskeletal health and the need for supplementation. Nutrients 2013; 5: 111–48. DOI: 10.3390/nu5010111
4. Zakharova I.N., Klimov L.Ia., Kas'ianova A.N. et al. Sovremennye predstavleniia ob immunotropnykh effektakh vitamina D. Voprosy prakticheskoi pediatrii. 2019; 14 (1): 7–17. http://www.phdynasty.ru/en/catalog/magazines/clinical-practice-in-pediatrics/2019/volume-14-issue-1/... (in Russian).
5. Dolbnia S.V., Kur'ianinova V.A., Abramskaia L.M. et al. Vitamin D i ego biologicheskaia rol' v organizme. Soobshchenie 2. Nekal'tsiemicheskie effekty vitamina D. Vestnik molodogo uchenogo. 2015; 11 (4): 24–34 (in Russian).
6. Fabbri A, Infante M, Ricordi C. Editorial – Vitamin D status: a key modulator of innate immunity and natural defense from acute viral respiratory infections. Eur Rev Med Pharmacol Sci 2020; 24 (7): 4048–52. DOI: 10.26355/eurrev_202004_20876
7. Berry DJ, Hesketh K, Power C, Hyppönen E. Vitamin D status has a linear association with seasonal infections and lung function in British adults. Br J Nutr 2011; 106: 1433–40. DOI: 10.1017/S0007114511001991
8. Watkins J. Preventing a COVID-19 pandemic. BMJ. 2020; 368: m810. https://www.bmj.com/content/368/bmj.m810/rapid-responses
9. Karagüzel G, Dilber B, Çan G et al. Seasonal vitamin D status of healthy schoolchildren and predictors of low vitamin D status. J Pediatr Gastroenterol Nutr 2014; 58: 654–60.
10. Lippi G, Mattiuzzi C, Aloe R. The impact of seasonality and other determinants on vitamin D concentration in childhood and adulthood: still an unresolved issue. Ann Transl Med 2016; 4: 21. DOI: 10.3978/j.issn.2305-5839.2015.12.62
11. Al-Maghrabi JA, Al-Ghamdi AS, Elhakeem HA. Pattern of skin cancer in Southwestern Saudi Arabia. Saudi Med J 2004; 25: 776–9.
12. Smyczyńska J, Smyczyńska U, Stawerska R et al. Seasonality of vitamin D concentrations and the incidence of vitamin D deficiency in children and adolescents from central Poland. Ped Endocrinol Diabetes Metabol 2019; 25 (2): 54–9. DOI: 10.5114/pedm.2019.85814
13. Holick MF, Binkley NC, Bischoff-Ferrari HA et al. Endocrine Society. Evaluation, treatment, and prevention of vitamin D deficiency: An endocrine society clinical practice guideline. J Clin Endocrinol Metab 2011; 96: 1911e30. DOI: 10.1210/jc.2011-0385
14. Zakharova I.N., Borovik T.E., Vakhlova I.V. et al. National program "Vitamin D deficiency in children and adolescents of the Russian Federation: modern approaches to correction". Moscow, 2018 (in Russian).
15. Mansour MMHK, Alhadidi KM. Vitamin D deficiency in children living in Jeddah, Saudi Arabia. Indian J Endocrinol Metab 2012; 16 (2): 263–9. DOI: 10.4103/2230-8210.93746
16. Alshamsan FM, Bin-Abbas BS. Knowledge, awareness, attitudes and sources of vitamin D deficiency and sufficiency in Saudi children. Saudi Med J 2016; 37 (5): 579–83. DOI: 10.15537/smj.2016.5.14951
17. Farhat KH, Arafa MA, Rabah DM et al. Vitamin D status and its correlates in Saudi male population. BMC Public Health 2019; 19 (1): 211. DOI: 10.1186/s12889-019-6527-5
18. AlFaris NA, AlKehayez NM, AlMushawah FI et al. Vitamin D deficiency and associated risk factors in women from Riyadh, Saudi Arabia. Sci Rep. 2019 Dec 30; 9 (1): 20371. DOI: 10.1038/s41598-019-56830-z
19. Gerasimidis K, Bronsky, J, Catchpole A et al. Assessment and interpretation of vitamin and trace element status in sick children: a position paper from the European Society for Paediatric Gastroenterology Hepatology, and Nutrition Committee on Nutrition. J Ped Gastroenterol Nutrition 2020; 70 (6): 873–81. DOI: 10.1097/MPG.0000000000002688
20. Petri A., Sabin K. Visual medical statistics. Translate, ed. V.P. Leonov. 3rd ed., rev. and add. Moscow: GEOTAR-Media, 2015 (in Russian).
2. Cashman KD, Dowling KG, Škrabáková Z et al. Vitamin D deficiency in Europe: pandemic? Am J Clin Nutr 2016; 103: 1033–44. DOI: 10.3945/ajcn.115.120873
3. Wacker M, Holick MF. Vitamin D-effects on skeletal and extraskeletal health and the need for supplementation. Nutrients 2013; 5: 111–48. DOI: 10.3390/nu5010111
4. Захарова И.Н., Климов Л.Я., Касьянова А.Н. и др. Современные представления об иммунотропных эффектах витамина D. Вопросы практической педиатрии. 2019; 14 (1): 7–17. http://www.phdynasty.ru/en/catalog/magazines/clinical-practice-in-pediatrics/2019/volume-14-issue-1/...
[Zakharova I.N., Klimov L.Ia., Kas'ianova A.N. et al. Sovremennye predstavleniia ob immunotropnykh effektakh vitamina D. Voprosy prakticheskoi pediatrii. 2019; 14 (1): 7–17. http://www.phdynasty.ru/en/catalog/magazines/clinical-practice-in-pediatrics/2019/volume-14-issue-1/... (in Russian).]
5. Долбня С.В., Курьянинова В.А., Абрамская Л.М. и др. Витамин D и его биологическая роль в организме. Сообщение 2. Некальциемические эффекты витамина D. Вестник молодого ученого. 2015; 11 (4): 24–34.
[Dolbnia S.V., Kur'ianinova V.A., Abramskaia L.M. et al. Vitamin D i ego biologicheskaia rol' v organizme. Soobshchenie 2. Nekal'tsiemicheskie effekty vitamina D. Vestnik molodogo uchenogo. 2015; 11 (4): 24–34 (in Russian).]
6. Fabbri A, Infante M, Ricordi C. Editorial – Vitamin D status: a key modulator of innate immunity and natural defense from acute viral respiratory infections. Eur Rev Med Pharmacol Sci 2020; 24 (7): 4048–52. DOI: 10.26355/eurrev_202004_20876
7. Berry DJ, Hesketh K, Power C, Hyppönen E. Vitamin D status has a linear association with seasonal infections and lung function in British adults. Br J Nutr 2011; 106: 1433–40. DOI: 10.1017/S0007114511001991
8. Watkins J. Preventing a COVID-19 pandemic. BMJ. 2020; 368: m810. https://www.bmj.com/content/368/bmj.m810/rapid-responses
9. Karagüzel G, Dilber B, Çan G et al. Seasonal vitamin D status of healthy schoolchildren and predictors of low vitamin D status. J Pediatr Gastroenterol Nutr 2014; 58: 654–60.
10. Lippi G, Mattiuzzi C, Aloe R. The impact of seasonality and other determinants on vitamin D concentration in childhood and adulthood: still an unresolved issue. Ann Transl Med 2016; 4: 21. DOI: 10.3978/j.issn.2305-5839.2015.12.62
11. Al-Maghrabi JA, Al-Ghamdi AS, Elhakeem HA. Pattern of skin cancer in Southwestern Saudi Arabia. Saudi Med J 2004; 25: 776–9.
12. Smyczyńska J, Smyczyńska U, Stawerska R et al. Seasonality of vitamin D concentrations and the incidence of vitamin D deficiency in children and adolescents from central Poland. Ped Endocrinol Diabetes Metabol 2019; 25 (2): 54–9. DOI: 10.5114/pedm.2019.85814
13. Holick MF, Binkley NC, Bischoff-Ferrari HA et al. Endocrine Society. Evaluation, treatment, and prevention of vitamin D deficiency: An endocrine society clinical practice guideline. J Clin Endocrinol Metab 2011; 96: 1911e30. DOI: 10.1210/jc.2011-0385
14. Захарова И.Н., Боровик Т.Э., Вахлова И.В. и др. Национальная программа «Недостаточность витамина D у детей и подростков Российской Федерации: современные подходы к коррекции». М., 2018.
[Zakharova I.N., Borovik T.E., Vakhlova I.V. et al. National program "Vitamin D deficiency in children and adolescents of the Russian Federation: modern approaches to correction". Moscow, 2018 (in Russian).]
15. Mansour MMHK, Alhadidi KM. Vitamin D deficiency in children living in Jeddah, Saudi Arabia. Indian J Endocrinol Metab 2012; 16 (2): 263–9. DOI: 10.4103/2230-8210.93746
16. Alshamsan FM, Bin-Abbas BS. Knowledge, awareness, attitudes and sources of vitamin D deficiency and sufficiency in Saudi children. Saudi Med J 2016; 37 (5): 579–83. DOI: 10.15537/smj.2016.5.14951
17. Farhat KH, Arafa MA, Rabah DM et al. Vitamin D status and its correlates in Saudi male population. BMC Public Health 2019; 19 (1): 211. DOI: 10.1186/s12889-019-6527-5
18. AlFaris NA, AlKehayez NM, AlMushawah FI et al. Vitamin D deficiency and associated risk factors in women from Riyadh, Saudi Arabia. Sci Rep. 2019 Dec 30; 9 (1): 20371. DOI: 10.1038/s41598-019-56830-z
19. Gerasimidis K, Bronsky, J, Catchpole A et al. Assessment and interpretation of vitamin and trace element status in sick children: a position paper from the European Society for Paediatric Gastroenterology Hepatology, and Nutrition Committee on Nutrition. J Ped Gastroenterol Nutrition 2020; 70 (6): 873–81. DOI: 10.1097/MPG.0000000000002688
20. Петри А., Сэбин К. Наглядная медицинская статистика. Учеб. пос. Пер. с англ. под ред. В.П. Леонова. 3-е изд., перераб. и доп. М.: ГЭОТАР-Медиа, 2015.
[Petri A., Sabin K. Visual medical statistics. Translate, ed. V.P. Leonov. 3rd ed., rev. and add. Moscow: GEOTAR-Media, 2015 (in Russian).]
________________________________________________
2. Cashman KD, Dowling KG, Škrabáková Z et al. Vitamin D deficiency in Europe: pandemic? Am J Clin Nutr 2016; 103: 1033–44. DOI: 10.3945/ajcn.115.120873
3. Wacker M, Holick MF. Vitamin D-effects on skeletal and extraskeletal health and the need for supplementation. Nutrients 2013; 5: 111–48. DOI: 10.3390/nu5010111
4. Zakharova I.N., Klimov L.Ia., Kas'ianova A.N. et al. Sovremennye predstavleniia ob immunotropnykh effektakh vitamina D. Voprosy prakticheskoi pediatrii. 2019; 14 (1): 7–17. http://www.phdynasty.ru/en/catalog/magazines/clinical-practice-in-pediatrics/2019/volume-14-issue-1/... (in Russian).
5. Dolbnia S.V., Kur'ianinova V.A., Abramskaia L.M. et al. Vitamin D i ego biologicheskaia rol' v organizme. Soobshchenie 2. Nekal'tsiemicheskie effekty vitamina D. Vestnik molodogo uchenogo. 2015; 11 (4): 24–34 (in Russian).
6. Fabbri A, Infante M, Ricordi C. Editorial – Vitamin D status: a key modulator of innate immunity and natural defense from acute viral respiratory infections. Eur Rev Med Pharmacol Sci 2020; 24 (7): 4048–52. DOI: 10.26355/eurrev_202004_20876
7. Berry DJ, Hesketh K, Power C, Hyppönen E. Vitamin D status has a linear association with seasonal infections and lung function in British adults. Br J Nutr 2011; 106: 1433–40. DOI: 10.1017/S0007114511001991
8. Watkins J. Preventing a COVID-19 pandemic. BMJ. 2020; 368: m810. https://www.bmj.com/content/368/bmj.m810/rapid-responses
9. Karagüzel G, Dilber B, Çan G et al. Seasonal vitamin D status of healthy schoolchildren and predictors of low vitamin D status. J Pediatr Gastroenterol Nutr 2014; 58: 654–60.
10. Lippi G, Mattiuzzi C, Aloe R. The impact of seasonality and other determinants on vitamin D concentration in childhood and adulthood: still an unresolved issue. Ann Transl Med 2016; 4: 21. DOI: 10.3978/j.issn.2305-5839.2015.12.62
11. Al-Maghrabi JA, Al-Ghamdi AS, Elhakeem HA. Pattern of skin cancer in Southwestern Saudi Arabia. Saudi Med J 2004; 25: 776–9.
12. Smyczyńska J, Smyczyńska U, Stawerska R et al. Seasonality of vitamin D concentrations and the incidence of vitamin D deficiency in children and adolescents from central Poland. Ped Endocrinol Diabetes Metabol 2019; 25 (2): 54–9. DOI: 10.5114/pedm.2019.85814
13. Holick MF, Binkley NC, Bischoff-Ferrari HA et al. Endocrine Society. Evaluation, treatment, and prevention of vitamin D deficiency: An endocrine society clinical practice guideline. J Clin Endocrinol Metab 2011; 96: 1911e30. DOI: 10.1210/jc.2011-0385
14. Zakharova I.N., Borovik T.E., Vakhlova I.V. et al. National program "Vitamin D deficiency in children and adolescents of the Russian Federation: modern approaches to correction". Moscow, 2018 (in Russian).
15. Mansour MMHK, Alhadidi KM. Vitamin D deficiency in children living in Jeddah, Saudi Arabia. Indian J Endocrinol Metab 2012; 16 (2): 263–9. DOI: 10.4103/2230-8210.93746
16. Alshamsan FM, Bin-Abbas BS. Knowledge, awareness, attitudes and sources of vitamin D deficiency and sufficiency in Saudi children. Saudi Med J 2016; 37 (5): 579–83. DOI: 10.15537/smj.2016.5.14951
17. Farhat KH, Arafa MA, Rabah DM et al. Vitamin D status and its correlates in Saudi male population. BMC Public Health 2019; 19 (1): 211. DOI: 10.1186/s12889-019-6527-5
18. AlFaris NA, AlKehayez NM, AlMushawah FI et al. Vitamin D deficiency and associated risk factors in women from Riyadh, Saudi Arabia. Sci Rep. 2019 Dec 30; 9 (1): 20371. DOI: 10.1038/s41598-019-56830-z
19. Gerasimidis K, Bronsky, J, Catchpole A et al. Assessment and interpretation of vitamin and trace element status in sick children: a position paper from the European Society for Paediatric Gastroenterology Hepatology, and Nutrition Committee on Nutrition. J Ped Gastroenterol Nutrition 2020; 70 (6): 873–81. DOI: 10.1097/MPG.0000000000002688
20. Petri A., Sabin K. Visual medical statistics. Translate, ed. V.P. Leonov. 3rd ed., rev. and add. Moscow: GEOTAR-Media, 2015 (in Russian).
Авторы
Л.Я. Климов*1, С.В. Долбня1, А.А. Альхимиди1, В.А. Курьянинова1, А.Н. Цуцаева1, А.А. Дятлова1, Ш.О. Кипкеев1, И.Н. Захарова2
1 ФГБОУ ВО «Ставропольский государственный медицинский университет» Минздрава России, Ставрополь, Россия;
2 ФГБОУ ДПО «Российская медицинская академия непрерывного последипломного образования» Минздрава Россия, Москва, Россия
*klimov_leo@mail.ru
1 Stavropol State Medical University, Stavropol, Russia;
2 Russian Medical Academy of Continuous Professional Education, Moscow, Russia
*klimov_leo@mail.ru
1 ФГБОУ ВО «Ставропольский государственный медицинский университет» Минздрава России, Ставрополь, Россия;
2 ФГБОУ ДПО «Российская медицинская академия непрерывного последипломного образования» Минздрава Россия, Москва, Россия
*klimov_leo@mail.ru
________________________________________________
1 Stavropol State Medical University, Stavropol, Russia;
2 Russian Medical Academy of Continuous Professional Education, Moscow, Russia
*klimov_leo@mail.ru
Цель портала OmniDoctor – предоставление профессиональной информации врачам, провизорам и фармацевтам.